Старая аллея, ливень,
Капли по плиткам стучат ностальгией,
Голосистым стуком,
Тропинки пусты, и грусть салютует.
Дабы не простыть, все ушли отсюда,
А босой малец присел под старым дубом,
И глядя в пустоту будто бы,
Начал о чём-то раздумывать.

Я по этой тропинке проходил просто мимо
Немым зрителем восхитительной картины,
А этот дождливый вечер
Казался нежным мне и тихим.

Он был совсем ребёнок.
Неподалёку от ног моих
Стояла деревянная скамья,
Её ласкал хрусталь.
Я устал искать себе пристанище
И сел сюда,
На доски от ливня влажные,
Пропитавшиеся чьим-то плачем.

Он был совсем ребёнок.
Я не увидал полного его лица,
Меня его один лишь детский профиль тронул:
Весёлая улыбка,
Да скромный изгиб грусти на губах.
Впопад моим раздумьям
Дождь барабанил об асфальт,
По плиткам, лил, как из ведра.
Что-то привлекало в нём,
Ребёнок глубоко глядел вперёд,
Всё время ещё дальше проникая вдаль.

Меня омывала талая вода
Чьего-то ледника...
Она меняла свою температуру,
Была сладка, горька;
Малец сидел под старым дубом
Не пойми весёлый или всё-таки угрюмый.
В сером небе молния сверкнула,
А он ни разу не моргнул,
Ни чуть не взрогнул;
В коротких шортах,
В рубашонке оборванной жестоко кем-то
Любовался штормом на хмуром небе.

Он был совсем ребёнок.
Почему по мне знакомый холод пробежал?
Хрусталь всё также разбивался звонко,
Разбавляя горькую печаль.
Я и он молчали,
Была сплошная тишина,
Между нами один лишь ливень
Ненавязчиво бурчал.

Странное явление:
Наглядно мне представилась моя душа,
И теперь всегда она
Гуляет вдохновенно
По аллее летнего дождя...

Маленький ребёнок внутри тебя довольно мудр,
Мир, создаваемый тобой, уж слишком хрупок,
Как капли падающие с неба,
Найди себя вдоль пасмурной аллеи
И сохрани рассудок,
Внезапно буду ослепнув.