В линию, с трона, прямо к аресту,
обустроенное пряное королевство,
для семейной ругани пресной, 
где целомудрие изуродовано и обуглено,
публика просит увеличительных стекол,
подоплеки, кровоподтеков,
и больше канистр для сбора слёз, 
чтобы разжечь из искр нетрезвую серьёзность...
интерьер для интерьера,
манерный Пьеро, с ядовитым лицом расстрелян в пух и перья,
в собственной постели, во время стройки дома из истерик,
на этой стадии грубые черты не сгладить,
интуиция сканер, наугад смеха ради,
ведь нас раздавят рельсами, броздами,
под фундаментами праздничных зданий...

Ослепленный карманный урод,
скребется ветками о стекла,
вынюхивая беспородный климат маневра безысходности,
в ладонях сжатых плотно - это шитье подноготной...

Истощение веры, 
тяга к увеличению опустевших кресел для самосожжения,
и действия, под диктовку кровельных издержек,
впрок деструктивным номерам, медленно по манежу...
перила вскрыты, для витаминовой изжоги,
дотируя события пестицидами,
под ломкой, полуночными загонами и скорыми прозвонами,
вон они, рычали сквозь транзисторные пробы,
чернеет внутри черепной чакры картечью,
и не замечен почерк, 
шрифт нашпигован речью сиплой,
заживо скольцован окисью из контура,
в очереди Кевин скованый, 
дабы стать порванной иконой, встроенной иронией в бренды,
гениально-преданный, из продавленных изделий,
под завалами глотали пепел,
избыточно редея склеенные веки,
от нужды ли так разгневанно краснели...

Ослепленный карманный урод,
скребется ветками о стекла,
вынюхивая беспородный климат маневра безысходности,
в ладонях сжатых плотно - это шитье подноготной...