Михаил Щербаков

Интермедия 1

Свой век - не ярче кривых стенных
щитов с реестрами основных
врачебных мер и здоровых норм -
влачит в отделе готовых форм
аптекарь, пешка, ни пуст ни густ.
А в прошлой жизни он был мангуст,
борол рептилий, чудовищ бил,
как пел. Но выстрел за них отмстил,
испортив песню. И вот теперь
отважный, нужный, прилежный зверь
в музее чучелом в полный рост
молчит на полке. Но ты за хвост
его не дёргай, умерь, брат, пыл.
Он в прошлой жизни полярник был,
во льдах без шубы влача свой срок,
свистел сквозь зубы «Зиганшин рок».
Ручной к нему приходил на свист
пингвин - и, кланяясь как артист,
чудно топорщил подобья крыл.
Он в прошлой жизни пожарник был,
на бочке ездил, огонь борол.
А в бочку был запряжён осёл,
и бег осла несмотря на плеть
был вял, и дом успевал сгореть.
Когда ж весь город сгорел дотла,
пожар пожрал самого осла,
и след простыл от его копыт.
А в прошлой жизни он был самшит,
кустарник южный. Кавказ и Крым
сады свои украшали им.
Он круглый год зеленел, звенел,
ветвился, креп, тяжелел, плотнел.
Земли и солнца являл родство.
И мебель строили из него.
На днях, я слышал, ты стул купил?
Он в прошлой жизни Коперник был.