Со дня вторжения французской армии в Российскую Империю,
При отступлении не проходило дня без грома артиллерии.
Для того, чтобы нанести потери, умерить натиски французов,
Чтобы сохранить российские войска, Михаил Кутузов
А в войсках уже ворчали, зря Смоленск приподнесли к ногам,
Перед неприятелем русский солдат не мечется.Долго ль нам идти назад? 
Лучше поразить врага или положить живот свой, за Отечество.
И воиска, и партизаны были в искушении
С французской стороны исправить сил соотношение.
Чем дальше вглубь страны, тем неизбежнее решение
В ста километрах от Москвы да генеральное сражение!
И только армии на поле остановиться решено,
Тотчас атакован левый фланг, весь пункт передовой его,
Ещё и не было темно, как гренадёрские резервы,
Французам потрепали нервы близ села Шивардино.
И разошлись возводить боевые укрепеления,
Обе армии готовить к генеральному сражению.
Предел сему терпению за всех полях оставленных,
Помолились, да перевязали раненых.
За зачинающего Бог из уст передают в уста,
Около шести утра, двадцать шестого августа.
С первым солнцем содрогает землю кавалерийский топот,
Ружей грохот, вопли глоток, общим человьим вздохом.
Канонада прострелила синий утренний туман
И рухнула на самый центр и на левый фланг.
Залпы тысячи орудий в пороховом дыму кромешном,
Обе армии рубились за Багратионовские флеши.
Но битвы сей исхода ждать придётся болье жёсткого,
Получите, комесью, батый доля москула.
И угостили кулаком французскую очередную партию,
Чтоб генерал запомнил чётко нашу гвардию.
Против русского штыка, уж такова действительность,
Если можно противопоставить только численность.
Двухкратную, но с Багратионом в этот раз,
В рукопашную десятки тысяч бились почти час.
Штыком отбиты укрепленья от вражеских колонн,
Да вот осколком от ядра ранен князь Багратион.
Его войска, собрав в кулак, назад отводит Кановницын,
Коль генерал спокоен, так солдат не усомнится.
Атаковать резерв гвардейцев французы не смогли решиться,
И поле освещало нам не солнце Аустерлица.
А на глазах приобретает поле вид скорее зверский,
Тысячими павших обрастает высота Раевского,
Да говорят, что всполошил французский тыл реть казаков,
Тем более помог сломить упорство, дал нам вздохнуть чуток свободнее.
По всей линии и здесь, до Курганной высоты,
Артиллерия гремела до наступления темноты.
До черноты усталость, и на залпы залпом отвечать,
И только сумрак вечера всех заставил замолчать.
После наступили холода коварные,
Сохранённые Кутузовым ряды российской армии.
Лесные мужики с помощью ружий, вил, булыжников,
Из великой армии помогут сделать шаромыжников.
Три тысячи людей, погибших под военной картой,
И захваченность боями, но несдавшийся редут,
И не состоявшийся триуфм Наполеона Бонапарта,
Всё это осталось там, в двенадцатом году.
И чтобы впредь не проливало крови наше будущее,
Стоит пролить свет на наше общее прошлое.
Память о героях, предках, тысячах людей,
Доблесть родителей, наследие детей.