Александр Розенбаум: 

 Жил тихо я в степи с подругой буркой, 
 Слыл первым казаком Санкт-Петербурга. 
 Был, как гоп со стопом прост мой женский идеал. 
 Но появился Нотр-Дам и всех достал. 
 Из подворотен, где звучал мой вальс Бостон, 
 Теперь горбатого француза слышен стон. 
 Belle, и даже ночью мне не обрести покой: 
 Все время слышу Эсмеральду за спиной. 
 И душу дьяволу я черта с два продам, 
 В аду, наверно, тоже крутят Нотр-Дам. 

 Валерий Леонтьев: 

 Свет, свет иной и мне по жизни светит. 
 Нет, происходит что-то на планете. 
 Нет, тет-а-тет скажу, я понял с давних пор, 
 Что путь к успеху открывает светофор. 
 Петь тридцать лет с эстрады - просто рабский труд, 
 Про то, как все бегут, бегут. Куда бегут? 
 Бред, вопрос один в моей душе рождает крик. 
 Приехал мюзикл, но куда уехал цирк? 
 И чтоб в Москве не слышать больше Нотр-Дам, 
 Я над Парижем пролечу, как дельтаплан. 

 Филипп Киркоров: 

 Петь мюзиклы люблю и сам я каюсь, 
 Впредь просто Филей быть я зарекаюсь. 
 Ведь, зачем, скажите, нашим дамам Нотр-Дам, 
 Когда есть свой, исконно русский, Шикадам! 
 Ну что за мода Квазимод сюда везти, 
 Своих уродов мало что ли на Руси. 
 Нет, пусть сам я с детства, это знает весь народ, 
 Люблю ту женщину, которая поет. 
 Но если слушать в сотый раз все тот же хит, 
 Полюбишь женщину, которая молчит. 

 Александр Розембаум, Валерий Леонтьев, 
 Филипп Киркоров: 

 Собор Парижской Богоматери создав, 
 Виктор Гюго, конечно, в корне был не прав. 
 Нет, не знал Гюго, создав на музыку сюжет, 
 Что лучше наших русских женщин в мире нет. 
 Так разрешите тост поднять за милых дам 
 И в эту ночь не петь им больше Нотр-Дам. 

 За наших дам!