не поверишь, я никак не могу понять, как дышат в этом городе.
кто-то написал, что винил оставил пластинку царапаться лицом,
обвинил в том, что вскрытыми глазами до сих пор можно плакать и лакать.
а когда ресницы текут из-под ватки век, можно говорить всем, что живешь.
только бы не объяснять, почему я всегда говорю в нос, в рот и неправду.
неужели не жили все эти песни, которым бы лучше молчать? обещаю себе
простуду от поцелуев и взрослые руки на память, обещаю тебе не плакать.
но что-то все равно льется, только там, внутри, где вмятины мятой памяти
продают зиму на счет раз, два и четыре. такие долгие шрамы на деревьях.
ночные sms - потребность в тепле, не более. а письма бросаются с
пальцев на листы - это то же самое, как немножко падать из окна, чтобы
хоть кто-то узнал, что девушка с синяками у синих глаз жила на восьмом.
не поверишь, я никак не могу понять, почему в алфавите есть я, а ты нет.
этот город так красиво смеется. вокруг рта опухший серый цвет и впадины.
наверное, меня долго и грубо били о том, что вся любовь в мире - послешоковая.
люди в автобусах слышат, как я думаю о тебе.