Куда ты, моё ясно солнышко, закатилося?..

(Причитание по мужу, Мезень, 2008)

Ой, куда же ты, моё ясно солнышко,
да ты куда ж это собралсэ-снарядилсэ,
да в каку́ ты да путь-дороженьку,
а в непокату, да в неворотя́ту?
А я сяду-то к тибе да близёхонько,
да скажу тибе да тихохонько:
а уж откройся ты, да гробова доска,
да размахни-ко ты саваны белые,
да открой-ко ты очи ясные,
да посмотри-ко кругом, погляди-ко,
сколько тут народу-то к тибе съеха́лось:
все соседи-то да порядовные,
все друзья-то да задушевные.
А они пришли к тибе, да приехали,
а не на весёло-то с тобой гуляньицо,
а на вечно да раставаньицо.
А собрались-то твои все доченьки,
все белы-ти у нас лебёдушки.
А ты не встретишь йих, да не выйдешь,
да не откроешь тесовых ворот,
да не размахнёшь-то да рук белых,
да не накроешь столы-то дубо́вы.
Они все-то пришли твои любимы, да все съехались…
   Ой, дак я не могу подумать…
Как мы с тобой их ро́стили,
некто нам не помогал, мы всё с тобой одни билися.
И домик-то ты построил, теремок-от для йих.
А они все выросли, да все поднялисе,
да разлетелись по разным сторонушкам,
да свили-то свои гнёздышки,
и нарожали они деточёк малых.
   Ох, я не могу подумать.
   Ой, не могу я подумать.
Моё сердце-то на части розрываитсэ,
да оно печенями-то тут да запекаитсэ.
Ой, на ково ты миня оставил?
А я больна, да нездорова,
всё сердечушко моё да ослабло.
Ой, ты что же это надумал да?..
Как мы будем тут жить да тебя забывати?
Ох, ты Васильюшко ты,
ой, ты Вася, ты Вася…
И ты человек-то был всё будто весёлой да,
со всема́ любил пошутить да поговорить.
А всё будто не болел некакой,
а сам, в одночасьё:
подломились тут ноги резвые,
дак покатилась с плеч буйна́ голова;
ударила, верно, в тибя, громова́ стрела.
О-ой, мнеченько да… тошнёхонько…
Ой, тошно мне, тошно, тошно.
Мне не песни петь,
мне надо реветь, и реветь, и реветь…