Я за счастьем - босиком по песку.
Моё счастье - головешка в огне.
Но шагами не измерить тоску
от Чертаново до Купчино мне.
Нет, не склеить мою жизнь, не связать.
Нужен выход - только выход не прост.
Если б что-нибудь я смог доказать,
прыгнув с Крымского на Аничков мост!
Как я суетен, Мой Боже, прости,
не вписаться мне в крутой поворот.
Долететь бы, доскакать, доползти
мне от Мойки до Никитских ворот!
Но, побыв чуть-чуть, сбежать далеко
от семейных карамелевых нег
на пролётке по Тверской да Ямской
и обратно - к Чёрной речке на снег.
Год за годом точит вечность слеза.
Эта жизнь - заколдованный круг...
Недоверчиво прищурил глаза
петербургский мой тусовочный друг.
Ты ж не первый год со мною знаком!
Отчего не веришь мне, дуралей?
Если надо, я дойду босиком
от "Сайгона" до "Больших Гоголей"!
Погляди: бездумных глаз зеркала
отражают блеск монетных светил.
И по всей Руси, раздев догола,
длинный рубль человека свинтил.
Сколь ни мучь свою судьбу - "нечет - чёт",
не воздаст тебе Господь за труды.
Это боль моя Фонтанкой течёт
и впадает в Патриаршьи пруды.

Мне б друзей - хоть на поминки - собрать.
Да туман такой - зови не зови.
Что в тумане? Не могу разобрать,
Вознесенье или Спас на Крови?
Что-то память стала мне изменять.
Что ни вспомню, всё церква да погост.
Да еще вот, что на Невский гулять
не пускает свет рубиновых звёзд.
Я бегу, а в небе мечется вой:
- Не пускать его туда, подлеца! -
и промок насквозь бессменный конвой -
два вокзала, два моих близнеца.
Каждый день туда идут поезда.
Так к чему ж во всём судьбу обвинять?
Навсегда я не уеду туда...
Мне лишь Шехтеля на Росси менять.