Товарищ Генеральный секретарь!
Еще витает дух почивших в бозе.
По правую от вас еще – главарь,
По левую, чуть сзади – мафиози.
Очки сверкают за спиной у вас,
Не круглые, но все-таки зловещи,
Готовые в два счета, хоть сейчас,
Как только им хоть чуточку проблещет.

Ветви поздно выряживать почками – 
Это древо прогнило в корню.
Зря пытаетесь язвы – цветочками,
Поливая три раза на дню.

Я помню прозорливейших отцов,
С историей играющих, как с сучкой.
И каждый начинал в конце концов
Не здесь, так там опутывать колючкой.
Как мог он ошибиться и сглупить?
Он завещал нам верить этим шляпам.
Как страшно, что могло бы так не быть
И подыхать пришлось мне с тем же кляпом.

Пересылки, остроги и лобники
Есть на выбор любых величин.
Все мы в этой стране уголовники,
Всех судить нас за то, что молчим!

Я думаю, коль я еще живу.
Вдвойне, когда меня на рифы тащит.
Я далеко глядеть вас не прошу,
Но я прошу: оглядывайтесь чаще.
Благой порыв дать волю всем парам
Не означает скорый выход в море.
Я вас прошу не строить дальше храм,
Где кость на кость на кровяном растворе.

Бросьте в печь оловянным солдатиком,
Если в чем-то не прав я насчет:
Волю дать мужикам бородатеньким,
Остальное само нарастет.

Где совесть не в чести и не у дел,
Ждет роба или пуля менестреля.
Я тоже, разумеется, сидел,
Спасибо, не повешен, не расстрелян.
Но большего поставить на алтарь,
На жертвенник кровавый я бессилен.
Товарищ Генеральный секретарь,
Во имя бога, бога и России!

На струне перетянутой держится
И вопит Вам со всех колокольнь
Несказанная боль Самодержца
И анафемы Тихона боль!

1984 год