Я самонадеянно летал где таял белый снег,
моя весна приходит ко мне ночами во сне.
Проснись и падай, яда больше не надо мне хватит,
на руки падала мама, болью за что она платит?
Рыдала пока меня нет, ругала ночами весну,
теряя покой, каясь, пока я пытался уснуть.
Я летать перестал давно, со многими завязал,
но куда бы не вела меня жизнь я больше не прячу глаза.
Меня бы назад, я переписал бы дневник иначе
в те дни где не вник и начал летать глупый маленький мальчик,
пряча ребячий плач и боль, паранойя кроет внезапно.
Маловероятно, что впредь она вернется обратно.
Полеты пугали меня высотой с неё было больно падать,
годы были потеряны на то, что я намеревался прятать.
Я буду беречь себя и впредь я летаю только во сне,
когда мне снится ночами этот тающий снег.

Одна половина меня готова менять, все готова начать с начала,
другая снова загораясь просит того, что всегда получала.
Одна половина будто ждет когда я сорвусь,
другая не даст мне упасть пока бьется мой пульс.

Одна половина меня готова менять, все готова забыть, что было,
вторая местами дает понять о том, что она не забыла.
Одна половина будто ждет когда я сорвусь,
другая не даст мне упасть пока бьется мой пульс.

Я недооценивал время, сжигая юность в огне,
пока сверстники рвались наверх занять свой кабинет.
Прятал шрамы тех дней на бутылочном дне,
весна явилась ко мне, во снах в разум скрытый во тьме.
В обмен на хоровод из бутылей и камней,
глушивших софт нереальный идеи в злобном мире теней,
в обмен на шлейф и стрессы, и прокурорских статей,
вынес урок, что жизнь мудрее всех учителей.
Как в западне в те дни метался в папках с текстами,
стерев не один карандаш, дабы разжечь в себе пламя,
дергал из памяти прах, чувства топча в стакане.
Боль душевных исканий позже ставших строками.
Я перестал тушить сознание литрами дряни,
что превращали дни в помехи на телеэкране.
Весна является вновь помогая ночами,
творить воспевая асфальт, что мы топчем ногами.

Одна половина меня готова менять, все готова начать с начала,
другая снова загораясь просит того, что всегда получала.
Одна половина будто ждет когда я сорвусь,
другая не даст мне упасть пока бьется мой пульс.

Одна половина меня готова менять, все готова забыть, что было,
вторая местами дает понять о том, что она не забыла.
Одна половина будто ждет когда я сорвусь,
другая не даст мне упасть пока бьется мой пульс.