Так дни неслись, так быстро время мчалось,
что нам не удавалось наблюдать,
как листья блекли,  и не замечалось,
как успевали листья облетать,

как вновь они раскрыться успевали,
и, с дождиком сойдясь накоротке,
цвела сирень  и  сливы поспевали
и дыни золотились на лотке,

и небо постепенно прояснялось,
и как-то утром, выглянув в окно,
спохватывались вдруг, и выяснялось,
что снег лежит на улице давно,

что искрится за ближней подворотней,
как елочные хрупкие шары,
не прошлогодний снег, а новогодний,
в накрапах мандаринной кожуры,

и дети уже возятся с санями,
и не вчера ли выстроенный дом
весь заселен и светится огнями…
Но все это заметилось потом,

когда у нас вовсю сверкала елка,
и мы,  почти совсем уже без сил, 
сидели за столом, и кто-то долго
за тостом новый тост произносил

и говорил, что можно жить без боли 
и есть к тому достойные пути,
чтоб день начать¬¬ – как будто выйти в поле, 
и жизнь прожить – как поле перейти.

Январь  2002 г.