Девяносто два. О женском сердце. Из пи*ды кверху поднимается сок, а через глаза залетает мирская тщета и движется вниз. Встречаются в середине груди, вскипают и соединяются в черную субстанцию, которая есть корень женского естества. От него в мире вся злоба и сучество, боль сердца, мракодушие и тоска. И не избыть того никак, ибо женщина влечет к себе через неправду, а если рассеять обман, то сразу видно, что она и вовсе не нужна, а без нее намного лучше. Этой ясности ей не пережить, и узреть истину мужчине не даст, поскольку охотиться сама не может. Потому все время врет и сучествует, и сама понимает, как завралась, но сделать ничего не в силах, и в глазах у нее тоска и страх. А если припереть к стене и долго бить по морде, то сознается во всем, но скажет, что без той хитрости иссякнет жизнь.Истинно так. Потому мудрые говорят, что жизнь есть надувательство и черный обман.
Под текстом было приписано от руки — видимо, для воинского гадания:Если завтра в бой, знай, что сердце пидараса подобно женскому.
— Все так, — прошептал Грым и закрыл «Дао Песдын».