я больше не выхожу в космос под порошком
и прощай танжер, со своими тайными рукопожатиями
лица становятся злыми, мы становимся жадными
давай замутим рок-группу, или хотя бы пожар
привет команданте, керосин и с пластиковым ножем на штурм
аушвиц по частям и коллекционерам, принимаем чеки, плюем в душу
спонтанные жертвы - температура падает, люди падают
индекс доу-джонса падает, и все по кроватям в ад до утра
такие правил в этих лабораториях, минорные вопли и запах хлорки
потом лазером на куски, на корм следующим унтерменшам в наколках
и на повторе вивальди как опиум, такой же теплый, такой же родной
в глазах кровь, и после комы никаких ангелов с плетками
совсем ничего что можно запомнить, язва, апатия, надорванный кашель
дальше больше - уже по течению, лицами вниз очередь из желающих
спешащих на распродажу тщеславия, очки, галстуки, кто-то не выдержал и закричал
предполагаемые случайности, оправданные массовые убийства, это бизнес
слова в бездну и фотоальбомы без нас
в этих стенах опять праздник, опять коронация, копоротивная этика
и пули для проотцов из далласа, сериалы, и суициды в итоге по классике
картинные позы уже не вызывают рефлексов, блюю легкими
ещё немного и в огонь, некролог на сто сорок символов и пускай запомнят
что нибудь злое, сутулую спину или самовлюбленность в глазах
надменные сказки расказанные сокамерниками, какая разница, всех уже заклеймили
от первого до четырнадцатого, и лейкемия в моде как прадо
с надеждой что дальше не будет больно, а значит и нас