Опустите, пожалуйста, синие шторы;
Медсестра, всяких снадобий мне не готовь.
Вот стоят у постели моей кредиторы:
Молчаливые Вера, Надежда, Любовь.

Раскошелиться б сыну недолгого века,
Да пусты кошельки упадают с руки.
Не грусти, не печалуйся, о моя Вера,
Есть на свете еще у тебя должники.

А еще я скажу и печально, и нежно,
Две руки виновато губами ловя:
Не грусти, не печалуйся, матерь Надежда,
Есть еще на земле у тебя сыновья.

Протяну я Любови ладони пустые,
Покаянный услышу я голос ее:
Не грусти, не печалуйся, память не стынет,
Я себя раздарила во имя твое.

И какие бы руки тебя не ласкали,
Как бы пламень тебя не сжигал неземной,
Не грусти, не печалуйся, болтливость людская
За тебя расплатилась, ты чист предо мной.

Чистый-чистый лежу я в наплывах рассветных,
Белым флагом струится на пол простыня.
Три жены, три судьи, три сестры милосердья
Открывают последний кредит для меня.

Три жены, три сестры, три судьи милосердных
Открывают бессрочный кредит для меня.