С добрым утром, наместник Святого Петра!
Вы, я вижу, опять безнадежно упрямы.
Мне вливать философию зла и добра -
Все равно, что сворачивать в терцию гамму.
Если выписать мне вид на жительство в ад,
К вам же черти сбегутся с болезненным лаем
И в слезах и соплях будут вас умолять - 
"Заберите его, мы с ним жить не желаем!"

Гляньте свежим взглядом - ад мой с вами рядом,
Хоть дождем, хоть градом гнев Господень падет на всех.
Те, кто жив остался, пьют яд Ренессанса,
Впору испугаться, слыша дьявола смех.

Вы писали недавно в каком-то письме,
Что давно переполнена чаша терпенья,
Что сожжете меня вы по этой весне...
Куклу будете жечь за меня неименьем.
Если делать вам нечего, бедный мой друг,
Приезжайте ко мне, скрывши масками лица,
В карнавальном огне, в наслаждении мук
Знать, придется мне вас поучить веселиться.

В звоне карнавала жизнь накроет валом,
Щеки красит алым - стыд и совесть горят в огне.
Страстью темной съело вам душу и тело,
Коль воскреснете - смело приходите ко мне.

Вы писали, что я, впав в неистовый грех,
Жен двоих удушил, ну а с третьей не венчан.
Так найдите занятье достойнее тех,
Чем шпионить за мной и считать моих женщин!
Впрочем, что мне сказать тем, кто вряд ли постиг
Как душа замирает в соцветиях пестрых,
Как столетие взгляда сливается в миг,
И как сердце, взорвавшись, взлетает на воздух?

Кто изведал это, тот клянет рассветы,
Разрывает ветер на волокна сердце мое.
Плоть горит и тает, кто любил - тот знает:
Ни одна святая увы не стоит ее...