Я буду твоей болезнью, ты будешь моим лекарством 
На грани лезвия столкни меня в небесное царство 
Голубоглазая избавь от мытарств раба твоего 
Исходящего страстью 

Болезнь небес она как смерть замедленного действия 
Удел кудесника шагнув сквозь тернии в бездну 
Мимо сирен, что в спеси затянули песню скорбезную и столь прелестную 
Сойти сознанием с рельсов и обменяв вдруг боль душевную порой на боль телесную 
И соль морскую бросить в воду пресную 
Лишь только чтобы это чусство светлое по швам не треснуло 
Не захлебнулось сердце под напором мракобесия 
Тысячи градусов Цельсия, тысячи тысяч слов 
Остовы кораблей среди песков воспоминаний снесет потоком в миллионы Веберов 
Помнишь, как мы веером голубой птицы перья в небо, веруя в лучшие времена, сеяли 
Лишь с тем чтоб облегчить мне пытку в келье, в палате, камере 
Из сна объятий каменных вырывала твоя улыбка с фотографии 
Где ты с какой-то Аней там, датированная каким-то мартом 
Тогда еще грозди грез и гвозди звезд кознью демона девичьих слез черный ветер не унес 
Рост чайных рох не срубил еще мороз 
Но вот вопрос: как получилось так, что в прах рассыпалось повествование в стихах став каждодневной прозой? И горсть Магдолены золотых волос сродством рассыпалось в моих руках. Когда невыносимо явным стало отчуждение в голосах и в небесах вместо моста соединявшего сердца вдруг загорелась траурная полоса? 
А искал излечения отвлечения в черного лотоса соединениях контроль. Есть контроль 
Приход. Есть приход. 
Больной, я воззывал к тебе стоя у жаром пышущих ворот, но ты лишь слышала все с точностью до наоборот 
Кончился солнцеворот, консилиум докторов, рагнарок 
Замыслом зодчего базальтовых снов черных льдов хором 
Я сложил всю мою любовь в десяток строк, заставил содрогаться небосвод вибрацией басов 
Пусть он обрывки этих слов донесет до тебя 
Любимая... 

Я буду твоей болезнью, ты будешь моим лекарством 
На грани лезвия столкни меня в небесное царство 
Голубоглазая избавь от мытарств раба твоего 
Исходящего страстью