Когда ночь и день готовы уже сравняться, и к близкой беде вовсю тяготеет эфир, мой бог восстает, 
свое созывая братство – всех метка зовет на страшный, жестокий турнир. 
Мой бог восстает, ==> огонь расплескавши в душах.
Всех метка зовет,
всяк знает, кто должен сгореть.
Сжимая в руке
небо, море и сушу,
отпор дав тоске,
встает он – и всех ловит в сеть.

Он поднимается, встает, и упирается лицом в небесный свод. Он упивается борьбой, и погибает сам в борьбе с самом собой. 
Когда день и ночь
ломают друг-другу ребра,
не может помочь
ни нож, ни мольба, ни броня,
мой бог делит мир –
вражды инвентарь разобран.
Иди и возьми
что должно в бой ночи и дня.

В дыму и во тьме
не знают пощады братья.
Бумага и медь,
и золото гибнут в огне.
Дрожит демиург,
изведав мольбы и проклятья,
структурный сумбур
раздав всем в кусках наравне.

Он поднимается, встает,
и упирается лицом в небесный свод.
Он упивается борьбой,
и погибает сам в борьбе с самом собой.