ВОР
Как от самого Белого моря
Шел мужик – не рыбак, не помор,
Шел острожник, весь белый от горя,
А на лбу было выжжено «вор».
Шел до Вологды, шел, торопился,
Чтоб утешить скорей свою мать,
Да в болоте гнилом провалился,
Стал тонуть да Христа поминать.
 
За грехи я наказан острогом,
Нечто сгину, не видевши мать!?
И поклялся мужик перед Богом,
Коль спасет, веки не воровать.
Затвердела трясина гнилая,
Кустик вырос под самой рукой,
И, поклон небесам отбивая,
Заспешил сын острожный домой.
 
Долгий путь по лесам и болотам
Одолел, шел к местам дорогим,
Умывался росою и потом
И дошел, небесами храним.
На хмельном  вологодском базаре,
Чтоб с пустыми руками не быть,
Стал острожник смотреть, что в подарок
Своей матери старой купить.
 
Вот платки из парчи и сафьяна,
Шиты золотом, дороги, ох!
Мужику они не по карману,
А украсть - не простит кражу Бог.
Шел рядами мужик, торговался,
Кто–то водочки чарку подал,
Во хмелю грешный сын не сдержался
И платок золоченый украл.
 
Вот подходит он к дому родному,       
А навстречу спешит к нему мать,
На глазах у людей по-простому
Обнялись нежно, стали рыдать.
Ночь проплакали, только наутро
Сын платочек ворованный взял,
Материнские плечи окутал,
Тут Господь его и наказал:
 
Мама вдруг покачнулась и пала,
Как березонька под топором,
На холодном полу умирала,
Не согрета сыновьим теплом.
Как обратно до Белого моря
Шел мужик – не рыбак, не помор,
В кандалах и весь белый от горя,
А на лбу было выжжено  «вор».