Стою пред тобой, слабея от рваных ран.
Ты ждёшь не ответа, о немилосердный хан,
Ты ждёшь моей смерти, а я не верю глазам,
Меня обвиняешь в том, чем грешишь и сам!
А свора всё скалится, видя мой каждый шрам,
А я неуклонен, как будто участник драм,
Я видел так много, как будто бы сотни стран
Уже посетил, хотя не был, не жил, не знал.
А свора твоя, как поклонники – полный зал!
А я только щурюсь. Зачем ты меня позвал?
Каким же чужим, каким же ты низким стал,
Я б тему развил, если бы не умирал.
А мы ведь из стаи… о Боже. Ты видишь, мам?
Ты видишь, скажи? Ну он ведь пошёл по рукам…
Не сдамся. Смолчу. Убивай, бесполезный хлам.
С тобой находиться – такой бесконечный срам!
Ты – падаль. Я хищник. Гиена, смотри в глаза.
Она надвигается. Слышишь же, да? Гроза.
А я окружённый. Слабея от рваных ран,
Мечтал, чтоб убили, хотя я и так умирал.
Скажи мне одно, мой немилосердный хан,
До жизни такой неужели довёл себя сам?
Пират и разбойник, гроза всем честным городам…
Не надо. Молчи. Я не верю твоим словам.
А кровь всё текла… Бродяга я, брат, а не знать.
И если вот так, то… стоя – легко умирать.