Странник, идущий сквозь этот мир,
Что ищет в нем, в прогнившем даже сердцем
Предательство и подлость лишь 
Способны здесь ужиться
Любя свой край и чтя его 
Ты назван иноверцем

Честь, быть может – так нет ее теперь,
А может, верность – не найти ее вовек.
Рука, которой ближе нет,
Одарит спину ласками ножа.
Глумится над Богами червь,
Чье имя человек.

Веками ковано проклятое железо,
От честного меча 
Лежит дорога к подлой пуле
И молнии, что скованы в Небесной Кузне,
Теперь способны уживаться даже в стуле.

Мир тьмою горькой напоен,
Обезображен рвением к прогрессу,
Обглодан и брошен к ногам подлецов
Такой вот финал замечательной пьесы.

Жить - не значит выживать,
О, времена проклятья и порока.
Свой меч точа, часы считать,
Живя в преддверие Рагнарёка.

Только сильные душой 
Способны задушить слабость,
Возведенную до уровня пророка
На боль плюя, идти к судьбе,
Живя в преддверие Рагнарёка.

Быть братом – значит, надо быть им,
Быть в братстве – значит, умереть за брата
Но каждый жаждет брата подловить 
И уничтожить, к радости распятого кастрата!

Блеск золота дороже света солнца,
Душа ослепла от дерьма в глазах
Червь роет к золоту дорогу
С молитвой о спасении на устах

И паутиной обмотавшись,
Став коконом, на тысячи других похожим,
Трус яростно пытается у сильного украсть силу,
Что богами сильному дана, а не ничтожным.

Остаться собой, уйти ото всех,
Иль согреть, не дожив до финальной черты
Быть всем и ни кем, 
Быть тенью за всеми,
Иль памятью слыть у потомков своих

Кто лучше – волк, или медведь,
А может, ворон иль сорока
В дурацких вопросах дурацких людей
Я чувствую дыханье Рагнарёка.

Жить значит жить, 
Не ожидание положенного срока,
Смотря на Звезды, идти к себе
Во времена жестокого Рагнарёка!