Михаилу Шемякину

Словно бритва рассвет полоснул по глазам,
Отворились курки, как волшебный Сезам,
Появились стрелки, на помине легки, -
И взлетели стрекозы с протухшей реки,

И потеха пошла - в две руки, в две руки!

Мы легли на живот и убрали клыки.
Даже тот, даже тот, кто нырял под флажки,
Чуял волчие ямы подушками лап;
Тот, кого даже пуля догнать не могла б, -
Тоже в страхе взопрел и прилег - и ослаб.

Чтобы жизнь улыбалась волкам - не слыхал, -
Зря мы любим ее, однолюбы.
Вот у смерти - красивый широкий оскал
И здоровые, крепкие зубы.

Улыбнемся же волчьей улыбкой врагу -
Псам еще не намылены холки!
Но - на татуированном кровью снегу
Наша роспись : мы больше не волки!

Мы ползли, по-собачьи хвосты подобрав,
К небесам удивленные морды задрав :
Либо с неба возмездье на нас пролилось,
Либо свету конец - и в мозгах перекос, -
Только били нас в рост из железных стрекоз.

Кровью вымокли мы под свинцовым дождем -
И смирились, решив : все равно не уйдем!
Животами горячими плавили снег.
Эту бойню затеял - не Бог - человек :
Улетающим - влет, убегающим - в бег...

Свора псов, ты за стаей моей не вяжись,
В равной сваре - за нами удача.
Волки мы - хороша наша волчья жизнь,
Вы собаки - и смерть вам собачья!

Улыбнемся же волчьей ухмылкой врагу,
Чтобы в корне пресечь кривотолки.
Но - на татуированном кровью снегу
Наша роспись : мы больше не волки!

К лесу - там хоть немногих из вас сберегу!
К лесу, волки, - труднее убить на бегу!
Уносите же ноги, спасайте щенков!
Я мечусь на глазах полупьяных стрелков

И скликаю заблудшие души волков.
Те, кто жив, затаились на том берегу.
Что могу я один? Ничего не могу!
Отказали глаза, притурилось чутье....

Где вы, волки, былое лесное зверье,
Где же ты, желтоглазое племя мое?!

...Я живу, но теперь окружают меня
Звери, волчьих не знавшие кличей, -
Это псы, отдаленная наша родня,
Мы их раньше считали добычей.

Улыбаюсь я волчьей улыбкой врагу,
Обнажаю гнилые осколки.
Но - на татуированном кровью снегу
Тает роспись : мы больше не волки!

1978