Дело явно липовое – все, как на ладони, 
Но пятую неделю долбят допрос, 
Следователь хмурик с утра на валидоле, 
Как пророк, подследственный бородой оброс…

А Мадонна шла по Иудее 
В платьице застиранном до сини, 
Шла Она с котомкой за плечами, 
С каждым шагом делаясь красивей, 
С каждым вздохом делаясь печальней, 
Шла, платок на голову набросив – 
Всех земных страданий средоточье, 
И уныло брел за Ней Иосиф, 
Убежавший славы Божий отчим… 

Аве Мария…

Упекли пророка в республику Коми, 
А он и перекинься башкою в лебеду, 
А следователь-хмурик получил в месткоме 
Льготную путевку на месяц в Тиберду…

А Мадонна шла по Иудее, 
Оскользаясь на размокшей глине, 
Обдирая платье о терновник, 
Шла она и думала о Сыне, 
И о смертных горестях сыновних. 
Ах, как ныли ноги у Мадонны, 
Как хотелось всхлипнуть по-ребячьи, 
А вослед Ей ражие долдоны 
Отпускали шутки жеребячьи… 

Аве Мария…

Грянули впоследствии всякие хренации, 
Следователь-хмурик на пенсии в Москве, 
А справочку с печатью о реабилитации 
Выслали в Калинин пророковой вдове…

А Мадонна шла по Иудее! 
И все легче, тоньше, все худее 
С каждым шагом становилось тело… 
А вокруг шумела Иудея 
И о мертвых помнить не хотела, 
Но ложились тени на суглинок, 
И таились тени в каждой пяди, 
Тени всех бутырок и треблинок, 
Всех измен, предательств и распятий…