Встретишь меня на улице – не поднимай глаза.
Сделай лицо равнодушным, утрать дар речи.
Не сожалей об упущенном – все, что ты хочешь сказать,
Ты непременно скажешь при новой встрече

Встреча, конечно, случится скомкано, впопыхах:
Мы торопливо свалим эмоций вязанки.
Путаясь в местоимениях, числах и падежах,
Вывернем все, что привыкли носить наизнанку

Нам возбраняется это, нам не положено то,
Кто-то незримый смотрит на нас с укором.
Ты пьешь кофе на кухне, я надеваю пальто,
Все наши действия под неусыпным надзором

Мы безысходного фильма безрадостные герои,
Не слишком ли это киношно – пенять на судьбу?
На всем, что мы скажем друг другу,
На всем, что мы тщательно скроем,
На всем, о чем мы забудем – табу, табу…

Мы примеряем маски, мы произносим ложь:
Это становится частью быта и нравов.
Однако время от времени нас пробирает дрожь
На что мы, впрочем, едва ли имеем право.

Нас гложет тихая зависть, нам хочется простоты,
Извечных рефлексий на тему грядущей расплаты.
Мы предаемся друг другу, мы спорим до хрипоты
И соглашаемся с тем, что возможно так надо.

Мы встретимся вновь на улице, незримый наш часовой
Посмотрит на нас и скривит губы в усмешке.
А мы притворимся прохожими, мелькнем, сольемся с толпой
И просто исчезнем, поддавшись уличной спешке.

Все молчаливей герои, сценарий все безысходней,
Не слишком ли это киношно – пенять на судьбу?
На всем, чем мы станем завтра,
На всем, что мы есть сегодня,
На всем, чем не станем вовсе – табу, табу...