Нынче радостей немного.
Больше подлостей и сраму.
Правда, нынче, слава Богу,
Восстанавливают храмы.

В сёлах и первопрестольной,
Словно юные старушки,
Возникают колокольни,
И часовни, и церквушки.

Вмиг слиняли атеисты.
Наверху – иные вкусы.
И рисуют копиисты
Вместо Брежнева – Иисуса.

Вместо Маркса с «Капиталом» –
Рождество и Пасху в массы.
А в церквях стройматериалы –
Сплошь синтетика с пластмассой…

Прислан к нам из-за кордона
Пастырь, сделавший карьеру.
Антирусские иконы.
Синтетическая вера.

Храм в элитных эмпиреях
Возвели в мгновенье ока.
Ну, а людям, что стареют,
Всё ж без Бога одиноко…

Рядом выстроились банки.
Нищета в церковной арке.
К платной новенькой стоянке
Подъезжают иномарки…

Заказные злодеянья.
У братвы всё шито-крыто.
Из Священного Писанья
«Не убий» давно забыто.

Травка каверзная тлеет
В дискотеках хулиганских,
Где тинейджеры наглеют
И поют не по-христиански.

Трудно даже Бога ради
Отличить мужчин от женщин.
На всеобщем плац-параде
Храмов больше. Веры меньше.

А в деревне Божьи служки
Мир подлунный покидают.
Тропка к старенькой церквушке
Зарастает, зарастает…

Там была она, святая,
Лишь одна на всю округу.
Ноги босые сбивая,
К церкви люди шли, как к другу.

Жили бедно и убого,
Да боялись слова злого.
Сколько было веры в Бога,
Своего, не подкидного!

Паства выглядит устало
На ступеньках новой эры.
Храмов, правда, больше стало.
Веры меньше. Веры… Веры…