1.
Услышав, как в пятый раз захлопнулась дверь,
сдвигаю с себя одеяло; я один наконец-то; мой начинается день.
Ушли в мир суеты по квартире соседки;
там им и место, а то на кухне постоянно трещат, сидя на моей любимой кушетке.
С неё я слежу за людьми с их вечной болью;
но и досюда она дошла - вижу, моя кушеточка подпорчена молью.
Эй, вы! уютом атрофированные недобабочки,
вам не спастись от карающей пяты моего тапочка!
Я, как нормальный тиран, истребив паразитов,
своё могущество подтверждая, одну представительницу вида
пощадил. Она с трудом поволокла
в спасительную темноту коридора свои помятые полтора крыла.
Это ошибка была. Я поздно вспомнил, что здесь -
тьма квартиры старого дома в городе-призраке, и в такую смесь
серой каплей детонирующего ингридиента вползла
подбитая моль - концентрат мучений. А местная мгла
на это ответила кошмаром, формировавшимся тут веками, -
из коридора на меня смотрит старуха в серой шали.
Древний рефлекс с эффектом парализующего страха,
природой выдуманный убеждать птиц-убийц, что ты окаменевшая деревяха,
тут не сработал: ко мне шла не шагая -
кто это? Дама-пик? Процентщица? Ой, горбоносая какая!
Вспоминаю её фото с урока литературы,
её стихи восхищённо вещала учитель... но я не мог слушать - бабы-дуры
хихикали, и детали "трагедийного письма"
ушли в тень трагедии, что, может, это во мне деталь какая-то девочкам смешна.
И я сказал колдунье: "Вы не туда попали.
К сожалению, к величайшему, языком возвышенной печали
я не владею. Но уважаю! И в доказательство лояльности
могу дать адреса, там слышал речи, сквозящие лирическими туманностями".
Движеньем лёгким она поправила шаль,
что бесспорно означало: я к тебе пришла - быть жалким перестань.

2.
Мне наука ещё не сказала, что можно пройти призрак насквозь.
Конечно, я мог попробовать рвануть вперёд с вашим "авось".
Но выбрал нерискованный метод - обман:
"Ух, а у меня же встреча... Будьте как дома, штучки из меди позеленевшей там,
в старом комоде". Она улыбнулась вроде
и отступила, элегантно рукой поведя, - путь свободен!
Я вырвался в петербургский январь;
бегом, туда, где людей много, грохочет музло, бухло и желательно шмаль.
Хочется забыть плохое виденье - этот продукт броженья
вообра-мать его!-женья. Во всём виновато безделье.
На улице остро чувствую близость крещенского ливня;
чёрт, это чувство - симптом вируса романтического унынья.
Легко я раньше перемещался, цепляясь по принципу "человек-паук",
от витрины к витрине с помощью глазорук.
Но сопли лирические ослабили взгляда хватку,
пришлось по земле идти, и начала казаться шаткой гранитная основа.
Говорят, она положена прям на болото;
может, в этом корень моей глубинной любви вечно лить воду?
Подладившись к покачиванию булыжного днища,
вышел на мостик оглядеть придуманный каменный кораблище.
Слышу: "Мужик, дай-ка вас сниму.
Приобними цыпулю свою" - какие-то крепыши на этом Поцелуевском мосту
ржали в моём направлении.
Я оглянулся, и меня скукожило: "Надеюсь, я не была для вас бременем?"
Старая бестия! Выбралась хитростью из дома,
под руку взяв невесомо меня, весь путь окутывала своей больной истомой.
Слышу её грудной голос: "Ребятки,
мне будет очень удобно в черепах ваших гадать на святки".
Я решил развязки не ждать и рванул. "Ты, как дитя, -
не отцеплялась ведьма. - Кого боишься? Это ж шутливая матросня -
команда, без которой твоя пошлая метафора города как корабля
будет неполной. И давай уже на бал-маскарад веди меня".

3.
Пытаясь отпугнуть бабку, намекал я всячески,
что на нашей попойке маскарад представлен лишь поросяческой
визжащей маской. Но каргу не смущали адские пьянки,
мои ноги ведёт к парадному входу, в гущу весёлой давки.
На африканских студентов кивнула: "Говоришь, нет маскарада?"
А им по-свояцки: "А со снегом вы были бы ещё забавнее, ара