ты в детстве тянул руки к яблокам,
 я – обжигалась и вены вплетала в венок.
 сны играли всеми цветами радуги,
 проиграли: один из нас все еще одинок.
твои острые скулы никак не сравнимы
 с моей запредельно-заученной сложностью:
 понимаешь, так трудно не быть ранимой,
 когда каждый твой взгляд – часть бунинской повести.
ты так быстро летишь, мне уже не угнаться за телом,
 я устала бежать так, себя за собой волоча.
 совершенно не важно, где старт, а где наши пределы –
 эти встречи важнее удара руки палача.
может быть, это наш заключительный общий день,
 я хочу быть не здесь, но выходит иначе:
 твое снова отсутствие рухнет на тень,
 значит, только теперь это небо заплачет?
это так неминуемо и бесчеловечно,
 неужели, что было уже не исправить?
 неужели то, что меня так калечит,
 в самом деле у всех называется раем?
накорми одинаковыми словами.
 я сама не своя и уже ни чья.
 «уходи, это все», а когда завтра встанем,
 обещай, что хотя бы попьешь со мной чай.
пальцы тянутся к телефонной трубке. сами.
 отныне — наказаны, мы в страшной ссоре.
 я слегка чересчур рассыпаюсь кусками,
 когда ты меня оставляешь в покое.
нервы тянутся пальцами ног балерины,
 проводами-границами, рамками света.
 в наших венах просто красивые вина
 со стола непьянеющего рассвета.