А стать своим так просто в этой центрифуге жизней:
Выбрось из головы свои три с половиной мысли.
Песок просыпется сквозь пальцы и плата разлуке:
Залатанные души, ибо дырявые руки.

Тихие всхлипы за громкие крики,
И что бы ни произошло, мы, наверное, привыкнем.
Жизненный путь как череда из потерь и падений,
Камень на сердце бартером за мурашки на теле.

"Три цвета: синий" в реалиях будней:
Синий экран, синее небо и синие люди.
Панельный — щедрый поглотитель звуков,
Где звон разбитого стекла между криками "сука".

Снег заметает дороги и чувства,
Набьём и ватою сердца, лишь бы не было пусто.
Гнилые люди, красивые фразы,
А мы всё верим раз за разом, любители сказок.

Где у Христа за пазухой наш преткновения камень,
Что в нас бросали, бросают и будут бросать.
Точильный свалится с души из пороков коллекций,
Кому камни на почках, кому на сердце.

Под наши души не течёт вода,
А те гнетущие потери, как она же, точат,
Краеугольные: страдания — нашим годам,
Линия жизни — по подводным, а могильный — точкой.

Формула счастья — цианистый калий,
Упали духом где-то в детстве и так и не встали.
Осадком памяти выпадут слёзы,
А наше прошлое составом из суммы курьёзов.

В четырёх стенах, как в личном остроге,
Выносим лёгкость бытия под тяжёлые вздохи.
Ошибки прошлого тянутся эхом,
Станем чуток умнее и вдруг станет не до смеха.

Внутренний мир из руин и развалин,
В самый чудесный день когда-то нас вовсе не станет.
Моменты сложатся пазлами в годы,
Белые стены — наша версия чёрного хода.

Вечно вторые для тех, кто нам дорог,
Яркою жёлтою дорогой в самый серый город.
Мы существуем, и в этом курьёзность,
Уже мёртвых людей пленяют уж мёртвые звёзды.

Где у Христа за пазухой наш преткновения камень,
Что в нас бросали, бросают и будут бросать.
Точильный свалится с души из пороков коллекций,
Кому камни на почках, кому на сердце.

Под наши души не течёт вода,
А те гнетущие потери, как она же, точат,
Краеугольные: страдания — нашим годам,
Линия жизни — по подводным, а могильный — точкой.