Страшна невысказанность,
                        невыговоренность,
когда под кожей саднят осколки,
а их ни выцарапать,
                   ни выковырять,
ни образумить -
              нельзя нисколько.
Внутрь замурованные события
кричат отчаянно:
                "Мы - забытые.
Мы из истории можем выпасть -
выпусти!
        выпусти!"
Комком у горла встают страдания:
"Мы -
    словно сдавленные рыдания.
Мы так надеемся
               на нашу высвобожденность:
выскажи нас!
            выскажи нас!"
Все рёбра взламывая,
                    взвывают замыслы:
"Внутри нам тесно.
                  Там истерзались мы".
Слова прекрасные,
                 но не пророненные
кричат:
       "Мы заживо похороненные".
Поступки смелые,
                но отложенные
кричат:
       "Мы заживо замороженные".
И все ошибки,
             грехи припрятанные
внутри колотятся,
                 как припадочные:
"То, что не высказано, -
                       забудется,
а что забудется,
                 то снова сбудется".
Грызёт раскаянье:
                 "Мне надо вырваться,
Я было крошечным,
                 теперь я выросло!"
Печаль,
       не высказанная вовремя,
В потёмках воет:
                "Хочу на волю я!"
И плачет радость
                совсем нерадостно:
"Все ваши чувства -
                  они обкрадываются,
когда вы думаете,
                 что ум показываете,
тем,
    что и радости не высказываете".
И шепчет нежность:
                  "Меня стесняются,
друг с другом грубостью объясняются.
Зачем вы прячете,
                 друг друга мучая,
не только худшее,
                 но и лучшее?
Страшны скрываемые болезни
и неминуемо убивают,
но даже нежность смертельна,
                            если
её скрывают..."
Начните исповедь,
                 хотябы исподволь.
Вы попытайтесь
              начать,
                     попробовать.
Когда всецелой бывает исповедь,
то получается,
             что это проповедь.
А мы стесняемся,
                как напраслины,
не только страшного,
                    но и прекрасного.
Любви стесняемся,
                 молодечествуя,
и прячем даже любовь к Отечеству.
Но я верю в такую искренность:
в ней очевидная недоказанность, -
когда простейшая трусость высказаться
играет
      в тонкую недосказанность...