Жил на свете таракан, 
Таракан от детства, 
И потом попал в стакан, 
Полный мухоедства... 

— Господи, что такое? — воскликнула Варвара Петровна. 
— То есть когда летом, — заторопился капитан, ужасно махая руками, с раздражительным нетерпением автора, которому мешают читать, — когда летом в стакан налезут мухи, то происходит мухоедство, всякий дурак поймет, не перебивайте, не перебивайте, вы увидите, вы увидите... (Он всё махал руками). 
Место занял таракан, 
Мухи возроптали. 
«Полон очень наш стакан», — 
К Юпитеру закричали. 
Но пока у них шел крик, 
Подошел Никифор, 
Бла-го-роднейший старик... 

Тут у меня еще не докончено, но всё равно, словами! — трещал капитан. — Никифор берет стакан и, несмотря на крик, выплескивает в лохань всю комедию, и мух и таракана, что давно надо было сделать. Но заметьте, заметьте, сударыня, таракан не ропщет! Вот ответ на ваш вопрос: «Почему?» — вскричал он торжествуя: — «Та-ра-кан не ропщет!». Что же касается до Никифора, то он изображает природу, — прибавил он скороговоркой и самодовольно заходил по комнате.