Только желтые фонари на фоне гаснущей синевы.
 Очертания человека. Ветер разносит золу.
 Мы уйдем, как уходят пьяные мысли из головы,
 После нас лишь окурки да пепел на полу.

 После нас стихи и повторять будет кто-то: «еще, еще».
 Тишину кляня, сижу в ожидании звука,
 Всё банально – «кафе закрывается, вот ваш счет».
 Это голосом чужим со мной говорит разлука.

 С приходом зимы я начал скрываться от тишины.
 Декабрь. Еле узнаваемые контуры человека.
 Только она узнает его по молчанию, издалека, со спины;
 Во сне, где ей быть богиней, ему – ацтеком.

 Жаль, что на этой кухне курить нельзя,
 Бродить по памяти,  проникая в лето,
 Туда, где всё зелено и пальцы его скользят
 По её коже, и платье на ней одето.

 Но выбежавши на улицу, не ждать ничего другого,
 Кроме снега и страха, и фразе одной всё подвластно:
 Она поймёт каждое написанное им слово,
 Только она! И фонари гаснут.

 Красным со светофоров бездушное «помнишь, ты выжил?»,
 Небо тёмное сверху огромной распахнутой дверью,
 Что-то, что всегда далеко, на миг становится ближе –
 Это наша старость виднеется в верхушках деревьев.