Легко ты, видимо, один, как/ единый день.
В каком-то виде, невидимка среди людей.
Но ты не дал себе надежды, видать нельзя,
Когда не взял один рубеж ты. Ни дать, ни взять.
На телефоне висел и околел на балке.
У тебя дома не все, стал Маколеем Калкиным.
И весел, и сер, как бакалея парка.
Ты диковинный зверь, - ты как олень, накаркал.
Оторвись от монитора, - это шалости.
Прыгай ввысь и сможешь скоро, не дрожа расти.
Но из жалости держала стиль держава нам.
И, пожалуй, стимул шара стать прошаренным.
Когда тебе невыносимо расти, как дуб.
Когда хотел на вы, но сильно твой стимул туп.
И черепная маловата, и телеса,
А череватый мотиватор тебе - ты сам!
Ты вконтакте с телефона и в инсте реактив,
Но никак не пишешь моно, ты ведь стерео-тип.
Бытовая поза видом на компьютерный стыд.
Твоя поза - поза быта, да и ты позабыт.

Пойми, этот мир весь твой.
Не обмани меня, действуй!
Ты на груди греешь детство,
А впереди тебя лет сто.

А я замечаю, как сливки общества закисли,
Вижу, как тянет взять художника за кисти.
Гляжу в будущее, выдаёт итог пока ситцем бинокль:
Взгляд видоизменится легко, потом покосится немного.
Эти люди ведают о семи бедах ночь и день, а Киану не ноет.
Я в дали за победой на велосипеде, но зачем океану изгои?
Никудышные комики хотели склонить его, как падеж,
А ему всё не наскучит дышать воздухом сомнительных надежд.
Но ничего не изменить этим шагом,
Всё, что воздвигал, не незыблемо, шатко,
И в своих глазах я выгляжу жалким.
Да, со мной одна досада, достал слёз со дна осадок.
Но что тебе мешает уйти, если так сильно надо?
Ведь ты способен найти много токсина, яда.
Но такси до ада я заказывать буду,
Только когда точно пойму, что мне эти неподвластны губы.
Ты устал очень от междоусобного консилиума,
И уста ночью, в надежде помочь, сулят: "Коси от ума!
Иди в пути со спутницей-глупостью без намёков на непобеду,
Но с готовностью ко всему, и удастся куш колоссальный отведать!"

Пойми, этот мир весь твой.
Не обмани меня, действуй!
Ты на груди греешь детство,
А впереди тебя лет сто.