Я не придумывал мир, это мир придумал меня.
Глупцы полагают что море для корабля, но они в корне не правы.
И когда листья распустятся, мы поймем что могли изменять и играть не по правилам.

...

Я отравлен той установкой, что дал себе еще в детстве:
не ограничится и не стать навсегда лишь кем-то одним.
Я не знал какие будут последствия, не знал что инерция,
затащит пьяное сердце под гаснущие огни.

Это вроде бы для тебя, это вроде только мое,
но мне больно знать что есть та, что почувствует и поймет.
Меня жмет от того что город становится слишком тесным.
Так естественно быть счастливым когда тебе только шесть.

Утони в своих мыслях, друг. Листик качается на ветру.
Отрывается и летит, после падает на асфальт.
Я запрятал в своем шкафу сотню съеденных молью трупов.
Я молюсь за тех кто ни в чем не прав и не виноват.

...

Одинокая птица ночь, поет свою грустную песню -
гудками редких машин, огоньками глаз в этажи.
Там мерещатся чьи-то жизни, там давно потерялось детство.
Друг, мне сегодня хочется очень - по-настоящему жить.

Никогда не терять любовь, никогда не терять надежду.
Чтобы видеть выход не только через оконный проем.
Между тем кем я хотел стать, и тем кем сегодня, нежность ее хрупкой, чистой любви 
и плевать что мы здесь умрем.

Принимая неравный бой с грязной грудой посуды на кухне,
понимаешь что твоя жизнь обязательно в это рухнет.
Обязательно будет тухло, обязательно будет скучно.
Это вроде бдсм, только душу - плетьми и в наручники

Я ищу кто принял бы все, без трудностей перевода.
И я знаю то что свободы, с каждым годом все меньше в нас.
Я хотел бы гулять один по проспектам ночного города,
а потом засыпая верить, в то что завтра мне будет счастье.

Разделяя себя на части, понимаю что вот тупик.
Головою поник фонарь освещая серый асфальт.
Нам тут сбыться или не быть, на страницах горящих книг.
Я читаю хуже чем Брол, и шучу не лучше чем Альтов.

Я опять убежал с работы, что могла бы меня кормить -
потому что в любой работе, я всегда нахожу вторую.
Я опять выхожу на свой одинокий и глупый митинг.
Я совсем загрустил. Аминь. Я опять у себя ворую.

...

Ты стоишь одна на балконе, может думаешь о судьбе.
Мы поймем что очень давно уже сделали это выбор.
И теперь живем просто так. Просто - выбора больше нет.
Да и не было никогда. Нам воистину нехуй, ибо.

...

Кратковременный осадки, для "капустниц" - длинною в жизнь.
Друг пожалуйста продержись, друг ты просто очень устал -
не способный машиной быть в этом мире пустых машин,
получающих тут пизды, зарплаты и аттестат.

Кем я должен был стать? Ты знаешь? Неужели вот этим вот?
Я который год остаюсь с ощущением что не там.
Я купил себе в Петербурге охуительный блять блокнот.
Я рисую туда стихи, я опять пишу поездам.

Друг ты просто очень устал, от ненужной тебе вины.
Мы так много должны другим, еще больше должны себе.
Я пытался больше не ждать, я пытался больше не ныть.
Но она стоит на балконе, что-то плача своей судьбе.

Эти люди в метро забыли что могли быть кем-то другим.
Мне припомнились все долги, я не знаю как быть теперь.
Не поднимешь внутри себя этот ряд из памятных гирь.
Я встаю не желая жить, я ложусь боясь умереть.

...

Это правда смешно, ну правда. ведь я часто смеюсь так честно.
Это правда не стоит слов, ведь я помню что счастье есть.
Даже в этой песни ему почему-то найдется место.
Но останется ждать пустым, среди сотен занятых мест.

Пепел падет вниз с балкона, за уснувшим миром гроза.
Небеса не ответят нам, но они ведь итак - ответ.
Избирательный избиратель моей грусти все время за.
Я не знаю сколько осталось - два часа или двадцать лет.

Звезды манят к себе ракеты, гравитация не предел.
Я не в силах менять ваш мир, и я лишь об одном просил:
чтобы ты, ну хоть иногда, позабыв о важности дел,
оглянулся вокруг увидев, то, насколько же здесь красиво...

...

В небесах растаяли звезды, на бумаге тают слова.
Все чего я хотел от жизни чтобы было кого обнять.
И спросив зачем я пишу - ты предательски не права.
Я не выдумал этот мир. Этот мир придумал меня.