На следующее утро мы съездили на могилу и просидели там с Лёшкой около двух часов. Мы пообещали Хитклифу, что будем помогать его ребенку, чем сможем, и, как будет возможность, сразу же будем приезжать. Мы положили ему большой букет белых роз – он всегда любил именно белые розы, говоря, что они более нежны и невинны, чем красные или жёлтые. После этого, уже под вечер, мы отправились назад, туда, где должны были быть в тот момент, где должны были жить большой семьёй, воспитывая маленького ребёнка, но, увы, каждый из нас сделал свой выбор. Правильный или нет, судить не нам, но для одного из нас этот выбор оказался неверным. 
Я больше не хотела находиться в тех местах, где был мой дядя. Я угнетала себя своими детскими воспоминаниями, которые пугали меня одновременно. Я так хотела, что бы Хит исчез из моего подсознания, потому что я всё ещё ощущала его присутствие. Это не давало мне покоя. Прошло уже много событий, но эти раны затянутся ещё совсем не скоро, ведь, к сожалению, время не может стереть всё, тем более потерю близких людей. Когда он плакал – я плакала вместе с ним. Когда он кричал – я пыталась отогнать его страх. Он провёл меня через дожди и грозы, держа за руку… Но так резко её отпустил, что я даже не почувствовала. Всё-таки я продолжаю жить, а он остался в прошлом. Иногда, я видела его во снах и слышала его голос. Но со временем это боль прошла. А он так и остался моим бессмертным.