Погода за окном ништяк — в восторге маринист, 
Земля — это плоский диск под колпаком дождя,
По комнатам волны шумят и мой смоют ночлег, 
Но мне наперёд сейчас ясно, не заберёт нас ваш Ноев ковчег.
Чек. 
На этих атоллах ветер и холод, 
На них давно забил синоптик, запил метеоролог.
Повсюду море, я вряд ли перейду его вброд, 
Но я беру собственную слабость и ебу её в рот.
Ведь чайки мяукают в небе, как будто бы души кошек,
Без суши тяжело, но мы жить в этой луже сможем.
Это как голливудский фильм про водный мир, 
Который снял очередной занудный мужеложец.
Тут сухопутный опыт непригоден. 
Что-то многовато круговорота воды в природе,
А город пришвартован, плавает на длинном тросе, 
В открытом море Кракен хавает авианосец,
Но мне ещё дальше туда вот, к эпицентру бури, 
Ведь глаза — гибербореи на лице Лемурии.
Вон первые касатки —
Мимо окна такие кратковременные атмосферные осадки.

На плату, на плаву, на борту, но я путь к ней найду ли?
Ultima Thule!
Я плыву, как в бреду, я тону и бреду на ходулях.
Ultima Thule!
Через судьбы и бури, но я путь с ней найду ли? К своей неуловимой Ultima Thule...

Я за билет за Ойкумену отдал капитал,
Тут море Немо, как одноименный некий капитан.
Грустный этап! Заглянем в плеер - только Трикки там,
Не прут другие фрики так, мир держат три кита.
Не надо клянчить там умышленно любви у фанов,
В порту среди громад промышленных левиафанов
Искал плывущих за фронтир в одну из Атлантид,
А разум, будто ламантин, дрейфует между книжных фабул.
Нас на крюки нанижет фатум, перемкнет нейроны,
Сердце сгорит, как Рим Нерона, пусть ритм неровный,
Биться с природой, осмелев, сделать шаг из кустов,
Я, как Жак-Ив Кусто, ведь предпочел давно пир за перроном.
Холод Стикса с Хароном горло стиснет гарротой,
Кто-то скиснет в пороке, время с них скинет короны.
С той же стрижкой короткой в трюме меж сеток, коробок
Севшим на паром укажет путь лоцман седобородый,
Ведь курс лежит туда, на край материков, за горы,
Где море, выгибая горб, шлет моряков к Дагону,
Кляня погоду, средь останков каравелл торговых
Меня встретит та, с лицом Мадонны и взглядом Горгоны.

На плату, на плаву, на борту, но я путь к ней найду ли?
Ultima Thule!
Я плыву, как в бреду, я тону и бреду на ходулях.
Ultima Thule!
Через судьбы и бури, но я путь с ней найду ли? К своей неуловимой Ultima Thule...

Тут дохнут от цинги и голода,
Хотя мы обнажили неводы,
Но слева за бортом - тигровые,
Справа - большие белые.
Здесь, на отшибе времени 
и водной глади,
Где юркий юнга шваброй тик потёртый
до седьмого пота гладит.
И острый риф, манёвры 
круг него его же совершает злобный обитатель.

Море - борьба, как на рисунках Антума.
Атлантика прессует камбалу,
А из романтики только девятый вал целует палубу.
Но мы-то холодны, как синева под килем:
Знаем, где сойдем с ума и сгинем,
Куда нас фатум кинет -
В пасть адских гадин
в бездне Марианских впадин
На мили ниже ватерлиний.

Не видеть суши годы.
Нет, здесь не суши-роллы -
На утро сушит горло,
Ведь на ужин норма - 
Бушель рома.
я ублажён портовой шлюхой грубо, жестко,
Но преподнёс "розу ветров" лишь пышногрудой ростре.

В кораллах плоскохвост и аспид,
А здесь армада тех сердец,
Кого обманывал купец,
Но нет пути к большой земле, где все искусственно - Панама и Суэц.
Когда умрем - мы воскреснем на острове Пасхи.