Пропасть смотрит в меня, как обычно, по вторникам,
Я сажусь на трамвай и в течение часа
Под скрежещий шёпот четвёртой гармоники
Добираюсь в кафе под названьем "Киншаса".

Африканская девочка, черноволосая, юная
Улыбается мне, меню подносит сейчас же,
И я копаюсь в названиях, как в перекрученных струнах, и
На скатёрке коричневой малюю новые шаржи.

      Река течёт. Глаза пусты.
      И Бог, и чёрт мне до звезды.
      Поскольку если я задумаюсь о жизни, я в момент сойду с ума.
      Вокруг туман.
      Туман.

Пропасть смотрит в меня, как обычно, по пятницам,
Я сажусь на такси и со скоростью света
Добираюсь до боулинга, если деньги появятся,
После боулинга - в баню, другого выхода нету.

Элегантная девушка с монголоидным личиком
Симпатично потопчется по шву позвоночника.
Хотя, в общем-то, всё это мне безразлично, но
Я дёргаюсь как-то, чтоб не стать просто точкой.

      Река течёт. За часом час.
      Ни Бог, ни чёрт мне не указ.
      Поскольку если я задумаюсь о смерти, я в момент сойду с ума.
      Вокруг обман.
      Обман.

И только ночью воскресной, когда свободные женщины
Выползают на площадь от стометровки в квартале,
Я под пластинку покойного Петра Константиныча Лещенко
Пытаюсь тихо врубиться, по что меня все достали.

И пропасть смотрит в меня, и пропасть скалится мерзостно,
Она мой друг и соратник, она мне Эос и Фобос.
Прошу, простите меня и не сочтите за дерзость, но
Я решусь наконец-то и шагну в эту пропасть.

      Река течёт. Включаю чат.
      Но Бог и чёрт опять молчат.
      Поскольку если кто-то скажет просто слово, в решусь на на этот шаг.
      Всё будет так.
      Отныне - так.
      Какой пустяк.