Это какой-то год, я странным стал, мой снег не тает,
Больше не чувствую людей, выпадёт, всё впитаю
А мой минздрав подох, я руки прячу в люки курток, 
Делаю шаг, плотный поток, лью кипяток на угли. 
Я макароны в блюде, как микрофон любит губы,
Мой микромир, моя душа, переливаясь пулей. 
Я стал афишей своих дней, клею плакат на орбит,
Режу автографы тех дней, ебу твой модный тумблер. 
Мистера нет и балахон, мистер - в карманах пусто,
Мистер взрывает целый мозг, убирай руки с пульса. 
Я проложу свой мост из мест, где людьми правит месть,
Буду ползти и есть, я не ищу судьбу в подъезде. 
Капают слезы в летний день, ты превратился в дождь,
Я превратился в мистера Ноу Мо, но ты не вернешься. 
Ты закрывай глазами мир, мои кумиры - тучи,
Я медленно схожу с ума, но это нас не лечит. 
Лишь скоротечный ритм глаз, снующий в ваших шмотках,
Лишь пара трещин кружит вальс в уехавшей маршрутке. 
Я инородный лирик брю, летят стихи по ветру,
Вам не по вкусу тонный брют от пациента в белом. 
Пусть косяками чуйских птиц летят слова из снов,
От недоверия в мой рэп у меня полон соп
Ну почему в узлах мой мир, почему зла театр,
В моих кроссовках много дыр, но я их должен прятать. 
Я прячу в снах в себе себя в собственной лужи крови,
Я насмехаясь над собой забывал чувство боли. 
Почаще пой мне небо звуки голосов мне близких,
Это единственный совмес, с кем мне звучать на дисках. 
А я хочу лишь дотянуться к звездам, слыша визги,
Но все равно я отвергаю мир, пинаю листья. 
Лью на контракты виски, сотни, выкинул, сука, письма,
Вы были адом, а сейчас гуляя в черных списках. 
Я под его окном ищу могилу нашей дружбы,
Люди решили за тебя, что о себе он пишет. 
Я переломанный пробел в главе о дури букв,
И в полированных квадратах выставлю мой друг. 
Папа сыграй мне песню звонким отголоском струн,
Пусть кровоточат, блять, все раны - буду ждать весну. 
Тоннами снега в городах пусть выпадет вся грусть,
Черное небо, я в бреду, беру в ладони горсти. 
Нам стали чужды песни о войне, хрипящих славой,
И я не вижу среди вас тут войнов, вижу слабость. 
Трагическим надрывом граблю все киоски психов,
А продавцы твердят мне в след и предлагают съехать. 
Я вам скажу моя тюрьма за ребрами кривыми,
Зареванными стеклами окон от глаз до пола. 
У нас у всех своя причина жить и выть без боя,
У нас у всех своя причина в дозировках боли. 
Я бы хотел задать вопрос, но не давать ответа,
Вам не по вкусу тонный брют от пациента в белом. 
А за моим окном летят, как стаи птиц береты, 
А за моим куплетом вертятся границы бреда. 
Не надо мне пока стелить постели слишком рано,
Мне надо знать, кто я такой, но мне мешает гонор.
В моих глазах, в моих руках, в моих оковах, ранах,
Я с нищетой души на ты, но зал кричит мне браво. 

Я не пустой, я не пустой, я не устал сигналом,
Вас отправлять ночами жизнь на кончиках волос. 
Я не пустой, я не пустой, я не устал, так надо,
Но в голове звучит вопрос "Скажи, кто ты такой?".(4 р)