Стихи Жозепа Карнэ
в переводе с каталонского Павла Грушко;
музыка Бориса Вайханского

Море каждое на дне своем, на дне 
 сердце мрачное-премрачное таит. 
 Пожирает рыбку-кильку рыба-кит,
 все дельфины добродушны лишь во сне,
 все дельфины добродушны лишь во сне, 
 а сирены миловидны лишь на вид.
 Море каждое на дне своем, на дне
 сердце мрачное-премрачное таит.

 Уверяют мудрецы-размудрецы:
 остров белый-перебелый в море есть,
 коли кто на нем надумает осесть –
 для жилья-былья на нем не раздворцы,
 для жилья-былья на нем не раздворцы,
 а дырявый хлев: откуда он – Бог весть.
 Уверяют мудрецы-размудрецы:
 остров белый-перебелый в море есть.

 На лугу растут цветы-перецветы,
 и от птиц-перепелиц пестро вокруг,
 а в хлеву дырявом – дама и супруг,
 и дитя, необычайной красоты,
 и дитя, необычайной красоты,
 гладит, стало быть, барашков и пичуг.
 На лугу растут цветы-перецветы,
 и от птиц-перепелиц пестро вокруг.  
Три восточных-превосточных корабля
 груды снега-переснега привезли,
 три раскошных-прероскошных короля
 поднесли ему дары своей земли,
 поднесли ему дары своей земли.
 Так и блещут румпеля и брамселя.
 Три восточных-превосточных корабля
 груды снега-переснега привезли.

 Рыбку-кильку не поймала рыба-кит,
 птица чайка в небе весело кричит,
 маяками в небе звездочки горят.
 Размышляя о пристанище, пират
 улыбается и больше не ворчит.
 Рыбку-кильку не поймала рыба-кит,
 рыбку-кильку не поймала рыба-кит,
 птица чайка в небе весело кричит!