А мы с тобой уходили в другие миры,
доставая из нутра нашу вечность,
или я разрыдался в комнате весны вечной
от увечий по печени.

ноги уверенно идут под откос, 
оставляя синяки на запястье,
я думал у меня так много времени
на то, чтобы не разжимать пальцы.

на то, чтобы не прощаться,
не оставаться, не улыбаться,
не наслаждаться, не радоваться,
не спать и не падать в грязь руками,

обволакивая твою талию.

на кроватях с мятными запахами
и сломанными глазами.
я хочу выколачивать гвоздями нашу любовь, 
но подарю тебе пару гвоздик
и выцарапаю тебя на глазницах.

смой с себя все что не я, всё что не мы
под кислотным душем в его съёмной квартире,
шепчи моё имя каждый раз, 
когда видишь себя в отражении 
героинь в самых лучших книгах.

метко, так метко ножиком царапать веки
и губы прохожих, остерегая тебя от всех 
весенними лужами,
мои лёгкие наполнены стужей,
и я тебя чувствую, так, 
как должен чувствовать.
так, как я тебе был рад
на берегах, хватая за руку. 

скоро по головам нам ударит
весенним градом,
мы потеряем сознание и упадём в ямы.

и я уверен, что сквозь время
на моих веках я тебя заново встречу,
такую верную и вечную жизнь
на поверхности узкой души
длинною одной спички.
и птички ищут любовь на спицах
колёс под риском смерти,
мы выйдем отсюда светлыми
и единственно правильно верными.

я держу тебя мысленно за руку,
как не смог бы другой 
пропитаться тобой по самые кончики пальцев.

из моих лимфоузлов фонтанами льётся любовь,
на ножике расписана вся моя искренность.

я протыкаю тебя насквозь 
ударами в печень,
любовь лечит людей
ножевыми увечьями.