Кружат белые чайки, веселятся ветрами,
Словно письма кому-то на родном берегу.
И мне кажется вовсе это было не с нами,
Но тот сон почему-то я забыть не могу.

 Тот сиреневый вечер, что разбился о скалы,
 Долгим эхом – "прощайте", а в ответ тишина.
 Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
 Умоляю, - играйте, - говорила она.
 Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
 Умоляю, - играйте, - говорила она.

Океан беспокоен, и корабль волнует,
Мы идем, как обычно, курс по солнцу храня.
Что же это такое: год за годом минует,
А упрямая память не пускает меня.

 И как-будто картечью прямо в сердце попало,
 Закружив, словно в вальсе, за борт смыла волна.
 Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
 Умоляю, - останьтесь, - говорила она.
 Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
 Умоляю, - останьтесь, - говорила она.

 Континенты и страны, и теченья и рифы,
 Загорелые пальмы, белоснежный песок.
 Как же все-таки странно, но слова те, как рифмы,
 Мне влетают под вечер, словно пуля в висок.

 Говорил бесконечно: "Вас по свету искал я,
 Жизнь теперь, Вы учтите, мне без Вас не нужна".
 Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
 Умоляю, - молчите, - говорила она.
 Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
 Умоляю, - молчите, - говорила она.

Кружат белые чайки, веселятся ветрами,
Словно письма кому-то на родном берегу.
И мне кажется вовсе это было не с нами,
Но тот сон почему-то я забыть не могу.