Я устал от вечного нытья, честно.
Снова слышу: моя жизнь – это только проблемы. Это чертова бездна.
Но пока ты с плотным обедом сражался вдавленный в мягкое кресло,
Житуха скрутила кого-то как прачка рубаху, оставив без имущества тряпку на чреслах.
Расскажи мне про свои проблемы, к ста оттенкам добавь сто первый.
Неразумный негр на снегу, что прячется от злобных белых, – вот у него проблемы.
У тебя же, смотри, это розовый надутый пузырь, ты давай, погоди,
Может быть где-то там впереди не устанет клевать в лоб жареный фазан судьбы.
А пока житуха весёлые плетёт кружева, ты снова напряженный, прямо как тетива.
Что же будет когда засучит рукава овеществленная тьма?
Ты вылепил из мухи слона, и когда в твой череп наконец-то постучится беда,
Сжав в кулак, вступая в полный контакт, – это вряд ли пустяк, что же будет тогда?

Припев (х2):
Слышь, не ной. Ты снова ноешь, не ной. Так только можешь подавиться слюной.
Делай так. Полно тех, кто с длинным языком – каждый только на словах Толстой.
Не ной. Ты снова ноешь, не ной. Смотришь не туда, будто сломанный нос.
Сбился, пока тут считал врагов. Притворился своим не свой за спиной.

Я пройду сквозь траблы, как кипяток сквозь сугроб, тут нет других троп.
Дорога встретит острым стеклом до того, как положат мясной костюм в гроб.
Хищные грани блестят, я иду вперёд, этот путь часто не жалеет моих ног,
Но все эти шрамы мне дарят как итог эту скрытую мощь исполинских строк.
Проблемы – это беспробудная кома, это навряд ли твоя изжога.
Помни о том, что жизнь может напугать так, что вылечит танатофоба.
Мечется пойманной бабочкой нож в руке, настала пора смотреть в оба.
Лёд в животе, сердце-боксёр частит короткими ударами в рёбра.
Громко скрипят слова на зубах, но на деле тут часто горы не по плечу.
От квёлых мелочей ты упал без чувств, как будто бы Ип Ман показал Вин Чун.
От квёлых мелочей ты упал без чувств, как будто бы они тебя убьют,
Словно олово в лодку вольют, оторвут пару рог, потом труп отдадут воронью.

Припев (х2)