До следующих девяностых никто из нас не доживет
 Вы ничего не потеряете, потеряв меня
 Да и вообще ничего такого не произойдет
 Просто исчезнет планета Земля
 Откуда в мире столько говна?
 Да потому что наш господь насрал на нас сполна!
 Скоро все люди поймут это
 Скоро правда убьет нас всех
 На вопрос смысла жизни никто не найдет ответа
 Мы все забудем, что такое смех
 Отключатся компьютеры, встанут станки
 В крематории перестанет гореть пламя
 Дети никогда больше не сядут на санки
 И к небу не поднимется ни одно знамя
 Куда я попаду после смерти в рай или ад?
 Пошлю бога на хуй или сатану в зад?
 Или просто засну и перестану чувствовать
 И ощущать этот человеческий смрад
 Часы, считающие время до моего конца перестанут тикать…

 Каждый день понимаю, что внукам,
 Которых у меня не будет, мне рассказать будет нечего
 Готовлю пищу и отдаю её жевать моим зубам,
 Чтобы в конечном итоге высрать часть съеденного
 Сплю, чтобы снова открыть глаза и проснуться
 Зарабатываю и трачу, зарабатываю и снова трачу
 Что на это мне бы сказал Конфуций?
 Он не сможет решить эту ебаную задачу!
 Как-то проще взять гнилую веревку и мыло
 Сидеть в Чернобыле, резать вены битым стеклом
 Читать предсказания Ванги, шепчась с дьяволом
 Выбери для поклонения самую яркую звезду
 И посылай её каждую ночь на хуй
 Вместо бога, за не оправданную надежду
 Или на могиле Есенина джигу станцуй
 Когда ты умрешь, тебе тоже кто-нибудь спляшет
 Вспомнят добрым словом через девять и сорок дней
 Закопают под землю, дабы не слышать как воняет
 А потом памятник обоссыт пьяный еврей

 Тридцать дней темноты - на Аляске это возможно
 Я хочу жить там ради этого месяца
 Никто не спросит, что нельзя, а что можно
 И откуда появилась вода
 Пройти через муки, харкая кровью
 Думать, что начинается новая жизнь
 Где все говорят друг другу «I love you»
 Получить неизлечимую болезнь,
 Заразившись совершенно случайно.
 Руки в кровь об стенку отчаянно.
 Просыпаюсь в общаге, понимаю, что сон,
 Но лучше бы явью был он
 Глаза закрываю – вижу родителей
 Они, как и раньше, смотрят презрительно
 Ждут моей смерти, вспоминая грехи
 Рисую пейзаж черной краской, наношу последние штрихи…