Ты случишься, наверное, завтра
в тряске рейсовых поездов.
Так ребенок лекарство залпом:
торопливо, как всхлип, как вздох.

Ты войдешь, опрокинув навзничь,
разделенье недель и дел,
обстановку собой раздразнишь,
до столешницы столик раздев.

Ты случишься средь спин и сумок.
Так сшибают локтем очки,
(о, тайком  комкать влажный  рисунок,
в кулачке – на кусочки, клочки!..)

И мелькнув на перроне прохожим,
расстрясясь от волненья в окне,
ты заляжешь меж мышцы, под кожей  -
заплутавший блуждающий нерв.

Ты войдешь ко мне почтальоном,
гроздь сирени вручив как письмо:
«Получите, товарищ влюблённый!
Распишитесь под этой весной!» 

В летний полдень чердачной кошкой
с балки спрыгнешь, задев граммофон,
и такая польётся роскошь
позабытых образов, форм.

И свернется сердце в калачик,
слыша этот винильный скрип.
И на площади главной заплачет
на скамейке слепой старик.

Так возникни потоком нотным – 
между ребер тебя пропустив,
буду праздновать сотней блокнотов
твое имя, мой новый стих!