Дайте музыки мне, самой горькой, самой тяжелой,
Чтобы сердце сжималось, стонало от напряжения.
Дайте музыки, а не этой попсы дешевой,
Чтобы в душу каждая нота, чтобы на поражение.
Псиной дворовой скулить, не верить в любовь и будущее, 
Трескаться на морозе, блуждать в своем подсознании,
Трезвостью реальности убиваться, избегать сна нормы суточной, 
Вопреки всем инстинктам играть на НЕ выживание.
Тихо так стало, на седьмой день недели, в четыре утра,
Самое время расфасовать, разгрести все внутри.
Но слишком тесно, давит привычная конура,
Вырвусь один, ведь ты промолчишь на мое: “Говори”.
Среди сосен скитаясь, быть может, найду ответы,
Вытерплю бесконечность холодных минут,
Продираясь в себя постепенно метр за метром
Попытаюсь сорвать наконец ненавистный хомут. 
Понимая, что не получится, начну биться в агонии, 
Испугавшись, не существующего, одиночества, 
Замертво упаду, но изнутри что то гонит меня,
Жаль, не на всех мудрецы изрекают пророчества,
Много таких, кто наперед знает свою судьбу, 
Знает куда стремиться, концентрирует на этом внимание,
А мне кажется порой, что в темноте один бреду,
Ничего не понимающий в поиска понимания. 
Сколько сейчас? Восемь утра? Пора.
Обмануть себя, в который раз. 
Увы, не удастся пройти на таран, внутрь,
Чтобы понять, кто я, почувствовать нас.
Так дайте музыки мне, легкой, простой, настоящей,
Чтобы поверил в счастья фантом, не ощущая себя мишенью. 
Дайте музыки, доброй и не навязчивой,
Чтоб не боялся увидеть свое отражение.