Гражданка Петрова, протяжно зевая,
Ждала у аптеки шестого трамвая
И всех ослепляла своей красотой –
Во рту у Петровой был зуб золотой.
Во рту у Петровой, во рту у Петровой,
Во рту у Петровой был зуб золотой.

Гражданка Петрова зевнула широко,
И к ней прямо в рот залетела сорока.
Влетела нахально, как в собственный дом,
Разинутый рот перепутав с гнездом.
Влетела нахально, влетела нахально,
Разинутый рот перепутав с гнездом.

Петрова от ужаса даже вспотела:
А если сорока там жить захотела?
А после пойдут у сороки птенцы
И станут таскать изо рта леденцы.
И станут таскать, и станут таскать,
И станут таскать изо рта леденцы.

«Кыш-кыш», - замахала руками Петрова,
И вдруг изо рта вылетает, как слово,
Сорока, сверкая своей красотой.
Во рту у сороки был зуб золотой.
Во рту у сороки, во рту у сороки,
Во рту у сороки был зуб золотой!

Петрова ругалась на всю остановку,
Петрова купить собиралась винтовку!
А зуб улетел, и уехал трамвай.
Вот так-то, Петрова, смотри – не зевай!
Вот так-то, Петрова, вот так-то, Петрова,
Вот так-то, Петрова, смотри – не зевай!