Ты пролился из рук полуночной грозой, взвился вмиг, как плохая примета. я как тень, ты как звук, мы сплетались с тобой наплевав на условности света. Ты обвился вокруг виноградной лазой, напоив меня собственной кровью. Ты свалился без сил, но меня не спросил, я, быть может такого не стою.

Только взгляды твои прожигали насквозь, предворяя известный финал. Те слова, что как золото, сжали мы в горсть ты не слышал, а я не сказал.

Наши души сцепились голодным зверьем, но телам было этого мало. и на утро безумное сердце мое, застонав, на весь день, умирало. Что известно для крика, натянутых струн, что бы ночью стать арфой твоею. нервы сталью звенят, но больнее в сто крат, то, что я доиграть не сумею.

Мои чувства и мысли нырнули в туман, разум мой удалился ..., как признанья мои превратились в обман я не видел, а ты не смотрел.

Мы погибнем в невидимой этой войне, и наверное, рано, чем поздно. если выпадет выжить тебе или мне, рады видимо будем до слез, но снова станем глотать этот медленый яд, что обоих сжигал без остатка. коль сбежать ты не смог, да поможет нам бог удержаться на грени припадка. я бросаюсь, как в воду, в обьятья твои, снова пальцы скользят по плечу, вырвать корень твоей ядовитой любви ты не можешь, а я не хочу.