От центра пятая улица.
Это не покер,
Но тут люди вскрываются.
Мой дом без номера.
На лестничной площадке электричество давит на спираль.
Лампочка не выдерживает - тухнет. 
Парадное темнота распирает.
Я аспирант 
И живу в коммуналке чёртовой,
Где на кухне 
Кран течёт, 
А в комнате стены трещат.
Да и соседи просто "замечательные":
При встрече выдавливают улыбки.
Вот бы их 
Не замечать...

Между нами возведён кордон.
Тонкая грань -
Стена из и картона и досок,
Которая монотонно играет 
В нашей жизни свою роль громоздкую, 
Но не претендует на Оскар.
На кой ей это сдалось?

А за стеной опять детский плач 
Доносится.
На кухне чайник продолжает вскипать:
Своим свистом слился с криком.
Розетка искрит - вырубает свет.
Это вам не Лас-Вегас!
Хоть там и бывал мой фарца-сосед.
Он капитан корабля.
Фирму домой отправлял
Жене и капитанской дочке Маше.
Строил не только свой экипаж,
Но и жену, когда наебашенный 
В хлам, как сегодня, возвращался пораньше домой.

А я сидел в своей комнате, слушал
Как жена плачет, но послушно обслуживает 
Суженного:
Готовит ужин, кормит
И укладывает спать
Сначала его, а потом дочь,
Чтоб он её не разбудил и она спала подольше,
Ведь ей завтра в школу.
Потом сарафан утюжком.
И в подушку - 
Лить слёзы.
А утром маску весёлую 
Натянуть на лицо разбитое.
Саморазрушение — это ведь тоже развитие
Для дочери только.
Всё остальное — риторика.
Я наблюдатель. Провожу мониторинг
С понедельника по вторник — 
Восемь дней в неделю кручу на повторе жизнь чью-то, как карусель.
А за окнами в Голосеево десятый год подряд деревья лысеют.

Я наверное добряк,
Ведь пятого октября
(Как раз на день учителя)
Я слышал, как за стенами звучит
Привычный крик на версту.
А в мою дверь — стук.

Открываю. 
Глаза цвета аквамарина
Заплаканы у Мари.
Напоминают мне море.
Я хочу в них утонуть.
Или хотя бы на пару минут
В их бездну окунуться.

Говорю: "Здесь тонкость стен,
Компенсируется толстокожестью 
Жителей".
Её от такой жести
Пробирает до костей -
Дрожь гуляет её испуганными губам,
Окрашивая их в серый тон.
Она убегает.
А через три дня остаётся сиротой. 

__________

Потом к ней парни зачастили
Платили за час или 
За ночь.
А она опять вискарём нализалась
И говорила: «Я - чистилище!
Я отправляю в рай или в ад 
И хочу, чтобы именно так
Ко мне относились.

Утром она с закрытыми глазами лежала. 
Парни, уходя, на полке оставляли деньжат.
И не одного плохого отзыва в её книге жалоб
Не было.

Вот и сегодня
Её кто-то пригреет.
Моя голова болит от мигрени,
А за стеной какой-то поэт
Ей читает взахлёб Хемингуэя.

А потом...
Да и так всё понятно.
Хуже то,
Что и поговорить-то не с кем.
Приходится из осколков чужих жизней по любительски лепить фрески.
Как жаль, что никто не слышит мою чушь.
Разговариваю со стенами. Говорят, у них есть уши.
И у тебя есть, а как же ж?
Ты же меня слышишь, да?
Ну что ты теперь скажешь?

*Ты псих
Ты долбанный псих
Замолчи!
замолчи!*

Хмм. 
Одним закрывают рот словами.
Другим — поцелуем.
Не парься!
Я просто хотел познать его цену. 
Но не как все, а вне прайса.