Когда-то мечтал состариться и наконец поседел слегка
Узнав на себе что такое любовь одиночество и тоска
И больше не верю на слово но всё ещё верю в слово
Не будучи Орфеем многократно спускался в ад
И там видел уйму такого
О чём слишком многие знают и все молчат
Молчат потому что жизнь затягивает как утопающего – воронка
Молчат потому что не следует рвать там где тонко
И нет ничего тоньше обыкновенной души –
Маленький джин в сосуде опечатанном сургучом молчания
Обречённый на медленное одичание
В тиши
Кто на дистанцию выходит без опаски
Жизнь переменчива и всё-таки длинна
И связи рвутся иногда болезненней чем связки
У незадачливого бегуна
И перед неизбежностью мы словно провинившиеся дети
Перед воспитателем в детском саду
Ничего не поделаешь – написано на роду
А мы в ответе
Тишину нарушает нарастающий шум дождя
Подражающий с лёгкостью всем существующим звукам
Разговорам и топоту крикам и стонам и стукам
Вплоть до грохота забиваемого в стену гвоздя
Это очень тревожно но спокойствия не предвидится всё равно
Слишком многого хочется а поэтому многим обязан
Слишком крепко памятью с прошлым двусмысленным связан
И поэтому вечно раздваиваюсь как оно
Не доживший до зрелости разве что вот до седин
Я свободой давлюсь как собака ворованной костью
Перед зеркалом памяти я безнадёжно один
И его не разбить ни рукой ни стаканом ни тростью
Перед зеркалом памяти я беззащитен и наг
От него никуда разве только в него – на попятную
Изо всех твоих господи людям дарованных благ
Память самое утешительное – и наипроклятое
Есть в чём каяться поводов к жалобе нет
И признанье не жалоба а покаянье не бред
Грешен во многом в чём каюсь и каяться буду
Грешен и в том что всегда уповаю на чудо
И погружаясь на самое тёмное дно
Думаю – вот наконец долгожданное счастье – оно