Иона не влюблён, и не простужен,
И стон его - не аномалия рассудка.
Иона проглотил кита на ужин,
Иону мучат угрызения желудка.

Случайность - продолжение закона...
Вчера в закусочной он взял кита на вынос
И, съев кусочек, понял: кит знакомый,
Ведь в чреве у него Иона вырос.

Кит - тоже рыба, только рыба та ещё:
Душой и телом он млекопитающий...

1.
С последней каплей утекающих мозгов
Я разделю с тобой покой и облегченье,
Мой чудо-кит, не знавший тёплых берегов,
Не испытавший кайф попутного теченья.

Моя матёра, мой матёрый материк
И альма матер всех утопленных утопий,
Мы все - соавторы твоих блокадных книг,
Шахтёры в сумраке твоих подкожных копей.

Мы в глубине
твоих подкожных копей.

2.
Последним росчерком чернеющих чернил
Я ставлю крест на опустевшей самобранке.
Я ни куска тебя в себе не сохранил,
Остались призраки, подрамники, подранки.

Всплыл кверху брюхом мой слоёный чудо-кит:
Прошла агония его, прошла и кома.
Моё отечество уже не просто спит -
Живых здесь нет в живых, все остальные дома.

Живых здесь нет,
все остальные дома.

***
Иона видел из китова зева,
Совсем не то, что видит он отныне.
Так в самый пир нам предвещает чрево
Чуму, суму и прелести иные.

Нутро вошло в нутро - и мир распался
На отрицательно заряженные ионы.
Лишь только на поверхности остался
Неровный круг, как поцелуй Ионы.

Иона вскормлен молоком, не рыбьим жиром.
Он в чреве был не просто пассажиром...

3.
Моя ладонь не превращается в кулак,
И от солёных вод уже ржавеют жабры.
Покойся с миром, мой цепной архипелаг,
Я буду делать вид, что мне тебя не жалко.

Земля, тебе теперь ютиться на пяти -
На только двух китах и трёх слонопотамах.
А мы течём себе, а мы уже в пути,
Мы улетаем на планету капитанов.

Мы держим путь
к планете капитанов.