В небе качается звезда,
засыпают города, 
забывая о долгах.
Где-то в окраине глуши
сохнут годы камыши 
на соломенных ногах.
То ли жив, то ли нет 
самый северный дед, 
треугольный кадык
самый крайний мужик.
Ему лет сто или двести, 
и ничего кроме чести, 
как лопата борода, 
шрамы люди города.

Когда собиралися полки, 
ходили строем сапоги
за далекие моря.
Кому штык, кому пулю выбирай, 
чашу полную собрал 
и понес себе на край.
Дорога холод и лед, 
а он на север идет, 
а в чаше боль да беда, 
а он в Сибирь в холода. 
Утес в холодной реке, 
весло в сухом кулаке, 
ломала лодку волна, 
войной тюрьма калыма. 

Натоплен юг-пальмакрый, 
ему зачем-то на край 
крадут года-холода, 
зато видны города.
Корнями серых берез 
как тайский будда прирос, 
века плетутся из дней 
отсюда дальше видней.