Мы это дело разом увидали,
                           
Как роты две поднялись из земли,
И рукава по локоть закатали,
И к нам с Виталий Палычем пошли.

                                  
        А солнце жарит, чтоб оно пропало,
                                  
        Но нет уже судьбы у нас другой,
                                     
        И я шепчу: "Постой, Виталий Палыч,
                                
        Постой, подпустим ближе, дорогой".

И тихо в мире, только временами
Травиночка в прицеле задрожит,
Кусочек леса редкого за нами,
А дальше - поле, Родина лежит,

        И солнце жарит, чтоб оно пропало,
        Но нет уже судьбы у нас другой,
        И я шепчу: "Постой, Виталий Палыч,
        Постой, подпустим ближе, дорогой".

Окопчик наш - последняя квартира,
Другой не будет, видно, нам дано.
И черные проклятые мундиры
Подходят, как в замедленном кино.

        И солнце жарит, чтоб оно пропало,
        Но нет уже судьбы у нас другой,
        И я кричу: "Давай, Виталий Палыч!
        Давай на всю катушку, дорогой!"

...Мои года, как поезда, проходят,
Но прихожу туда хоть раз в году,
Где пахота заботливо обходит
Печальную фанерную звезду,

        Где солнце жарит, чтоб оно пропало,
        Где не было судьбы у нас другой.
        И я шепчу: "Прости, Виталий Палыч,
        Прости мне, что я выжил дорогой".